Некоторые эксперты в России и на Западе вдруг, как по команде, вполне серьезно начали обсуждать возможность обмена Навального* на кого-то из задержанных на Западе россиян.
Можно ли считать эти рассуждения актуальными и обоснованными?
Возможно, мы имеем дело с а) вбросом для тестирования общественного мнения или б) обычными инициативными комментариями для привлечения внимания.
Тут стоит учесть специфику работы публичных экспертов. Они вроде бы должны откликаться на любой повод и предлагать решения проблем, часть из которых существуют лишь в воспаленном воображении какого-нибудь активиста. В том смысле, что, если есть вопрос – почему бы не пофантазировать? Лайки капают 😉
Фантазии, конечно, привлекают внимание. Но придется сначала найти логичные ответы на несколько вопросов, касающихся как мотивации для совершения подобной сделки, так и ее политических последствий.
Можно ли считать вариант обмена «ненулевым»? Вероятность в принципе существует. Отрицать ее (вероятность) значит грешить против реальности. Подтверждать как очевидную реальность – значит грешить против истины.
Является ли вероятность обмена высокой? Скорее нет, пока не будет предъявлено каких-либо доказательств для реализации этого сценария. Нужны внятные сигналы о готовности к действиям.
Может ли власть в результате обмена Навального* заработать дополнительные имиджевые очки, усилить токсичность фигуры оппозиционера и всех тех, кто с ним работает? Может. Еще как.
Существуют ли у варианта обмена негативные для власти последствия? Существуют. Освобожденный Навальный* получит на Западе трибуну, которую будет использовать так, как должен радикал – широко и активно, ярко и жестко. Второй Зеленский, который будет воевать на вверенном ему внутриполитическом фронте. Навальный* быстро подавит своим весом все автономные оппозиционные группы. Слишком очевидной будет ставка на него как на таран против Системы.
Существуют ли какие-то возможности для компенсации подобного информационного ущерба? Не видно таких механизмов. Ну, если только, сокращение расходов на содержание осужденного. Вряд ли это весомый аргумент в пользу согласия на появление такой нетерпимой «головной боли».
Можно ли считать достаточным качество, полученное в результате размена фигур? В смысле спасения кого-то из тех, кого задержали на Западе? Все-таки со стороны России предлагается совсем не обычный диссидент – «хулиган», а возвращать предполагается тоже отнюдь не какого-то знакового Корвалана.
Для политической системы и для рисков, которые создает эта операция таких фигур нет. Может работать другая логика, но это уже не дает оснований для анализа политических мотивов и инструментов. Так что подождем, когда появятся хоть какие-то доказательства насущной потребности в подобных сделках. Которые, возможно, снимут ряд заданных вопросов.
*Включён в реестр физлиц, причастных к терроризму и экстремистской деятельности