К ноябрьскому форуму Общероссийского Народного Фронта в СМИ пропихивалась немудреная идея, что «фронтовики» должны сохранить принципы работы и кадровый костяк, сформированные предыдущим куратором внутренней политики Вячеславом Володиным. Возможно, команда нового спикера Думы действительно надеется на передачу ей ОНФ «на аутсорсинг». Либо пытается сохранить хотя бы часть былого влияния и не допустить ревизии своего «наследия».
Все интриги…
На самом деле, надежды бессмысленны. Начнем с того, что никакого особого «наследия» для политсистемы за пять лет Володин так не создал, поскольку работал не на Путина, а на себя. Высокий рейтинг Путина и власти в целом – заслуга президента. Генеральный курс формирует сам Путин. Инфраструктура внутренней политики, идеология власти, все более-менее работающие институты и организации были созданы Владиславом Сурковым. Купирование «болотного» протеста, которое часто приписывают Володину прикормленные политологи, в первую очередь результат действий силовиков. Не относилась к его компетенции и работа главной опоры власти – телевизионной пропагандистской машины.
Осталось совсем немного. В основном – локальные реформы некоторых элементов избирательной системы. Но и тут нового не придумали. Смешанная система выборов в Думу, переход к которой «володинцы» подают как свою главную заслугу, была просто скопирована с существовавшей до 2007 года. К «наследию» Володина можно отнести лишь создание себе имиджа «самого эффективного политтехнолога». Эта задача и составляла львиную часть его работы. Порой пропагандисты даже президента перемещали на второй план. Элементарный контент-анализ СМИ может легко это подтвердить.
Поскольку ничего нового предложить Володин не смог и позитивная повестка третьего путинского президентского срока до воссоединения с Крымом никак не склеивалась, то ему оставалось лишь «загибать пальцы» и фантазировать о собственной политтехнологической исключительности. Присутствовал какой-то маниакальный страх перед Сурковым. И зависть. Палка оказалась о двух концах – теперь спикер опасается применения этих приемчиков против себя самого. Зря. Сергей Кириенко явно по-другому видит свою роль и не собирается тратить время на такую критику. Сейчас его приоритет – работа на Путина.
Разбор персональных особенностей и стиля важен не как цель, а как необходимый (к сожалению) элемент анализа накопившихся проблем во внутренней политике. Только поняв реальные мотивы прежнего куратора, можно исправить хоть какую-то часть ошибок, приведших к анемии российской политической системы.
К концу 2016 года этот неприятный диагноз уже нельзя отрицать: искусственно заниженная явка привела к снижению легитимности Думы, и у власти пока есть только административные рецепты исправления ситуации на предстоящих выборах. У Путина нет ни одного приличного конкурента и непонятно, откуда ему появиться так, чтобы у избирателей вновь не сложилось ощущение, что все уже решено без них; стратегия проведения самих выборов нуждается в полной переделке, а времени для тестирования базовых месседжей почти не осталось. Наконец, политические и общественные структуры поддержки власти, включая правящую партию и лояльных общественников, настолько полиняли, что использовать их можно лишь в чрезвычайных обстоятельствах. При любом серьезном кризисе они будут больше вредить, чем помогать.
Количество проблем настолько велико, что возникает желание забыть о них и начать все выстраивать с чистого листа. Но это опасное искушение. Куда эффективнее будет разобраться с конкретными проблемами и структурами и предложить возможные способы их решения. Где-то технологические, а где-то политические.
Реализация против идеи
Нет ничего более наглядного для понимания ущербности подхода предыдущей команды к сфере внутренней политики и негативных последствий их «эффективного» менеджмента, чем история Общероссийского народного фронта.
Идея создания широкой общественной коалиции в поддержку кандидата от власти на президентских выборах-2012 изначально была правильной. Власть всегда играла в подобную игру. Так, например, было в 2007 году. Тогда движение «За Путина!» создавалось снизу вверх и выходило на пик своей работы аккурат к финалу – думским выборам. Так же действовать нужно было и в 2011-м. Избиратель получал бы еще один сигнал в пользу «Единой России». Появлялась связка между выборами в Думу и президентской кампанией. Можно было спокойно готовиться к съезду партии власти, на котором с триумфом выдвинуть кандидата в президенты. Однако такой последовательный сценарий вызывал страх у определенной части бюрократии. За пределами игры оказывались ряд аппаратных игроков, уступающих свои позиции субъектам политическим и партийным.
В такой ситуации Володин и рекомендовал Путину не дожидаться осени и объявить о формировании ОНФ в начале мая 2011 года. Время было явно неудачное. Вместо того, чтобы помочь Путину и «Единой России», Фронт немедленно начал им мешать. Поползли слухи, что Путин создает альтернативную партию власти. Этому способствовали сами фронтовики, которые не понимали, для чего же их все-таки собрали – слишком сложной была процедура для допуска к участию в думских выборах партии, созданной на базе ОНФ. Еще больший шок испытали тогда региональные власти – административный ресурс им нужно было теперь делить на двоих – складывалось представление, что Путин и Медведев пойдут на парламентские выборы двумя командами.
Цифры – лучший показатель. Ни факт создания ОНФ, ни его деятельность в первые месяцы никак не сказались на рейтинге Путина. И Фронт никак не мог обзавестись собственным рейтингом.
Предложенный для расширения базы поддержки Путина, он превратился лишь в механизм усиления мобилизации незначительной части путинского электората. В результате такой расфокусировки целей проблемы возникли у остро нуждающейся в поддержке партии власти. С появлением в публичном поле Фронта как конкурента в борьбе за Путина рейтинг «Единой России» немного просел, вошел в зону турбулентности, а затем – стал неуклонно падать.
Ситуацию усугубляли новые-старые лица «фронтовиков». Они больше всего выглядели как затасканная массовка времен ОВР, наскрёбанные по сусекам Общественного Совета «Единой России». Лахова и Шмаков доказывали «обновление курса» Путина и видение будущего куда в меньшей степени, чем оставленные в глубоком тылу преданные партийцы Исаев и Баталина.
Чемодан без ручки
Сказывается обязывающее название. Фронт требовал не только соответствующей пропагандистской риторики, но и к демонстрации тех, против кого он возник – врагов. Между тем, судорожные поиски глубоких смыслов и нетерпимого «зла» привели фронтовиков всего лишь к «идеологии малых дел».
Перехват инициативы и повестки у несистемной оппозиции мог бы принести Путину и «Единой России» неплохие дивиденды, но фронтовикам прямо запретили этим заниматься. ОНФ оказался на периферии борьбы с радикалами. Последние воспринимали это как подарок судьбы. Если бы власть действовала против оппозиции сразу «с двух рук» (партия и ОНФ), никакой Болотной могло и не быть. У оппозиции просто не хватило бы сил. Но даже после первых акций протеста радикалов Фронт оставался в стороне. Вряд ли кто-то вспомнит заметные акции ОНФ по борьбе с несистемщиками. Фронт исчез. Ситуацию пришлось спасать старым проверенным бойцам Леонтьеву, Кургиняну и т.д.
После президентских выборов 2012 года надобность в структуре Фронта уже отпала. Однако найти ОНФ достойное поле для наступления так и не удалось. Идеология «малых дел» деградировала в идеологию благоустройства дорог и дворов. Но и эта задача оказалась непосильной. В итоге на ОНФ решили сбросить ряд т.н. «социальных проектов» и функции контроля за чиновниками, нецелевыми тратами региональных бюджетов и одновременно надзора за моральным обликом строителей вертикали власти. Как временный набор для привлечения внимания вся эта тематика была вполне допустима. А стратегически – катастрофична.
На фронт люди идут для защиты Родины, а не для стукачества на чиновника, которые съединороссил деньги из муниципального бюджета. Акцент на доносительстве на чиновников превращает героический формат в приземленный. Но что еще хуже – подменяет общественной важную функцию государственного контроля. Причем эту подмену трудно объяснить в условиях, когда лидер ОНФ – президент. А для чего тогда нужны госаппарат, правоохранительные организации, партии. Получается, что они не выполняют свои функции.
Смысл существования народного Фронта как путинского авангарда требует соотносимого масштаба задач. Пока же вместо спасения страны фронт занялся чистотой дворов и освещением площадок перед школами. Дело тоже важное, но не требующее чрезмерного самопожертвования. Поэтому Фронт превратился в некий чемодан без ручки. Отказаться невозможно – это будет поражением власти. А превращение его в работоспособный долгосрочный инструмент требует серьезной перезагрузки, на которую осталось катастрофически мало времени.
Что делать?
Фронт еще можно и нужно использовать тактически – для президентской кампании – 2018 года. Но и тут нужна интенсивная работа. Во-первых – поменять подход к кадрам. Люди не уходят на фронт ежедневно с двух до пяти с понедельника по пятницу. И тем более – между заседаниями в Думе и игрой на баяне. Разрешать им сидеть на двух, а то и трех стульях – только тратить время. Лучше побыстрее отказаться от такого совместительства, как это уже сделали в «Единой России».
Следовало бы убрать из руководства ОНФ депутатов. Это исключило бы риски двойной лояльности и обеспечило полную загрузку путинской повесткой в преддверии президентских выборов. А во-вторых, нужно постепенно отказаться от идеологии «малых дел» в пользу участия в реализации прорывных национальных проектов, нацеленных в будущее, за пределы 2018 года. И чем раньше Фронт перейдет в такое наступление – тем лучше для власти.
Подробности от АК: