Недавняя встреча в Сочи президента Путина и японского премьера Абэ закончилась на оптимистичной ноте. Разумеется, если оценивать с точки зрения предыдущего периода похолодания отношений между странами, последовавшего за принятием со стороны Токио решения о введении санкций против России.
Никаких прорывов в решении территориальной проблемы не произошло. И не могло произойти. В Японии давно и хорошо понимают, что не смогут получить вожделенные Курильские острова по своей схеме. Поэтому решили сосредоточиться на конкретике.
Предложенные Абэ восемь пунктов для развития экономических связей могут стать рабочим инструментом для разблокирования почти патовой ситуации. Вряд ли все они полностью будут реализованы. Хотя в сфере энергетики, где взаимные интересы просматриваются четко, несколько проектов вполне имеют шансы на успех.
Япония в последние годы импортирует довольно большой объем нефти. До 180 миллионов тонн. Правда, несмотря на увеличивающиеся возможности для плавного снижения зависимости от монополии в сфере энергоресурсов, 82% составляют поставки из Саудовской Аравии и других стран Персидского залива.
Отсутствие диверсификации поставщиков делает позицию потребителя чрезвычайно некомфортной. Да, регион залива имеет свои преимущества, в первую очередь исторические (связи налажены уже давно), но есть и очевидные проблемы. Например, чрезмерная удаленность от страны-потребителя увеличивает и так высокие логистические и политические риски.
Если же заметно изменить объемы поставок нефти в пользу российских партнеров, то можно добиться некоторых очевидных плюсов. И не только с точки зрения безопасности, но и с точки зрения цен. Тем более, что у японских компаний накопились убытки. Особенно это чувствуется в новых проектах.
Эффективность вложений японских инвесторов в зарубежную энергетику невысока. Насколько уже известно по оценкам Ситибанка, за последние три года японским фирмам пришлось списать убытков на сумму около 600 миллиардов йен (порядка 6 миллиардов долларов) из-за недостаточно просчитанных вложений в проекты трудноизвлекаемой нефти в США и Канаде, а также в нефтяные проекты в Северном море — возможно, более стабильные, но еще более далекие от потребителя.
Конечно, в оправдание можно ссылаться на падающую цену на черное золото. Но от этого инвесторам не легче. Например, фактическая норма прибыльности по зарубежным промысловым (upstream) проектам японской корпорации INPEX по итогам 2014 г. — 3,1% (по оценкам одного из самых компетентных консалтинговых агентств мира «Wood Mackenzie»). То есть примерно в 4 раза меньше стандартной нормы доходности.
Если проанализировать ситуацию с инвестициями Японии в нефтяные компании, то почти из 140 проектов по всему миру примерно половина приходится на регионы, в которых существуют (а кое-где даже и усиливаются) чрезвычайно высокие риски вследствие сложных экономических, природных и технологических условий добычи, нарастания угроз военных конфликтов. Ну и, естественно, тех же самых политических рисков.
Возможно, в правительстве Абэ считают, что в такой ситуации совсем нерационально демонстративно незначительное внимание японских компаний к ближайшему соседу. Тем более что начиналось в 90-е все довольно оптимистично. Затем возникла неприятная турбулентность, связанная с излишней чувствительностью партнеров, зависящих от темы островов. Как результат — на сегодняшний день в России есть только два полноценно действующих партнерских проекта с японской стороной — «Сахалин-1» и «Сахалин-2».
Предыдущий визит Абэ в 2013 году оказался успешным именно с точки зрения подготовки новых совместных проектов в сфере энергетики. Так почему бы не закрепить успех?
Двум странам вполне можно сосредоточиться на энергомосте «Россия-Япония». Со стороны России работа по его созданию по сути уже ведется. Ведь в диферсификации заинтересованы не только потребители, но и поставщики. Россия хотела бы расширить возможности для развития своих территорий Сибири и Дальнего Востока и заодно получить новых потребителей взамен выбывающих и чересчур непостоянных европейцев.
Естественно, реализация восьми пунктов Абэ потребует некоторого времени. Посмотрим, смогут ли стороны добиться результата к концу года. Тем более, что в Токио есть политические силы, критикующие сближение двух стран.
Возможно, эта критика мало что значит. Мы неоднократно видели, как скептически настроенные по отношению к сотрудничеству с Москвой оппозиционные японские политики меняли свою позицию после прихода к власти. И наоборот.
Экономические интересы страны оказывались важнее внутриполитических дрязг. К тому же пока вполне устойчивому правительству Абэ в связи с предстоящим негативным отношением общества к повышению потребительского налога предстоит найти какие-то достижения. Не исключено, что этими достижениями могут стать совместные с Россией проекты.